Мы много писали о том, как выбраться из джунглей кризиса по проверенным тропам бизнеса, но забыли всех тех, кого согнали на убой, жестоко избили курсом доллара и выбросили на улицы российской безысходности. Так давайте выпьем, не чокаясь, колу из Макдональдса и вспомним всех, кто ушел от нас в самом расцвете сил.
Carl’s Junior Нищетой может дорожить лишь тот, у кого никогда не было денег. У Carl’s Junior деньги были, и притом большие. Также у них были большие гамбургеры, которые одними из первых кормили голодных до западных веяний жителей Новосибирска. Сколько калорий, сколько жира, сколько дней рождения бросали в костер гастрономического уюта жители города! Теперь об это прекрасном месте никто не вспоминает. Мы предали забвению сочную подушку безопасности, которая раскрывалась во время внезапного столкновения с голодом, забыли спасательный круг, который не давал нам утонуть во время ливня в центре города.
Topshop Topshop был настоящим другом. Он буквально обволакивал наши тела и навсегда изменил облик жителя Новосибирска, пропитав его зауженным вкусом и любовью к черно-белому. Topshop заставлял выглядеть все, к чему прикасался своей королевской рукой, на вечные 17 лет. Эта одежда стала маркером маргинального образа жизни, и сибирское провинциальное поверило в эту нелепую наигранность, поверила в мелкий шажок навстречу к столичной самоидентификации. Все, кто одевался в Topshop, заочно знакомились, проходя мимо друг друга на улице. А вещи были частью снобистский униформы. Вечная память.
Rock City Нам действительно не хватает Rock City, как не хватает денег бюджету Новосибирска. Он мог поднять настроение каждому, угостить дешевым алкоголем расстроенных, познакомить одинокого с сорвавшейся с родительской цепи школьницей и превратить назойливых людей в размазанные точки, которые суетятся и кричат непонятное. Rock City был единственным местом, где можно было вынырнуть из наушников и оказаться в поле человеческих слабостей.
Тойота Центр 15 февраля в Новосибирске закрылись «Тойота Центр Новосибирск» и «Лексус-Новосибирск», оставив нас наедине с российским автопромом. Все это можно сравнить с ситуацией, когда друзья разбирают на вечеринке лучших девушек и расползаются по свободным комнатам, обрекая вас на одиночную камеру с желчной феминисткой — сосудом с нестабильным взрывчатым веществом, который трезво сидит на диване и заочно убивает взглядом из бойниц черепного дзота. В нее не хочется лезть, как и в русскую машину, но выбора нет, как и денег на новый Лексус.
Современный кризис показал, что выживут только сильнейшие. Пока же нас покинули, отправившись на тот свет русской экономики, самые родные и верные места. Возможно, это и правильно, ведь все вокруг должно обнуляться и умирать, освобождая места новым образам, мыслям и смыслам.
